ящики. Вдоль одной из стен шла полка, на которой длинным рядом были выложены волшебные колбы. В точности такие же, как те, что Цунь Гуан, ещё будучи Такуаном, выкрал из монастыря Синей Горы. Под полкой стояли блестящие конусы – один в один как те, что Цунь Гуан видел в храме другого монастыря. Самый край полки был пуст.

– Оборотни! – воскликнул Цунь Гуан, показывая посохом на полку.

И тут на посланцев богини Запада со всех сторон действительно прыгнули бесы-оборотни, которые давно поджидали тут Цунь Гуана и его спутников. Начался неравный бой, где против каждого, кто бился на стороне Цунь Гуана, пришлось по два, а то и по три соперника.

О том, кто же победил в этой схватке, читайте в следующей главе.

Глава двенадцатая

в которой повествуется о том, чем закончился бой в тайнике Яньвана Умма-ё, а также о том, как Цунь Гуан потерял свой хвост

Итак, посланцы богини Запада обнаружили тайник Яньвана Умма-ё, спрятанный в глубине волшебной скалы. Добравшись до тайника, Цунь Гуан и его спутники попали в ловушку, уготовленную злобными бесами-оборотнями.

На Цунь Гуана бросились два покрытых грубой шерстью беса, против Чжу Люцзы вышло трое оборотней, и ещё по двое прыгнули на Дзаэмона и Шу Ценя. Цинь Бао неслышно отступила к стене и спряталась за одним из больших ящиков.

Дзаэмон выхватил флейту и нанёс широкий удар, который должен был разрубить ближайшего к нему оборотня пополам. Но стальной клин флейты сякухати лишь высек голубые искры от бесовской шерсти и отскочил к потолку, не причинив даже малой толики вреда. Дзаэмон перехватил флейту в другую руку и в последний момент отразил удар когтистой лапы беса-оборотня размером со странствующего воина Люцзы.

Самому Чжу Люцзы тем временем приходилось несладко. Сразу три беса-оборотня, один другого страшнее, наступали на него. Люцзы хорошенько размахнулся булавой каумодаки и обрушил её на того, кто оказался ближе остальных. С громким звоном булава прилетела оборотню в брюхо, и он упал на пол. Обрадованный победой, Люцзы раскрутил булаву и наподдал упавшему бесу так, что тот кубарем покатился в другой конец комнаты.

Оборотень врезался в стену с такой силой, что задрожала не только одна стена, а все четыре и даже потолок. Длинная полка, на которой стояли волшебные колбы, от встряски накренилась, и стеклянные шары посыпались на пол. Во все стороны брызнули осколки. Стена вместе с опустевшей полкой пропала за облаком чёрно-зелёного дыма, из которого появилась целая дюжина оборотней.

– Что ты наделал! – вскричал Цунь Гуан, который всё никак не мог управиться даже с двумя оборотнями.

Люцзы сам понял, что натворил, но было уже поздно. Освободившихся бесов охватила радость, и они с громкими воплями окружили Чжу Люцзы. Оборотни были невысокого роста и походили на полосатых мексамериканских опоссумов с голыми чешуйчатыми хвостами. Лапы у бесов оканчивались короткими кривым когтями, а в длинных пастях в разноряд поблёскивали жёлтые зубы.

Оборотни эти были помельче тех, с кем Чжу Люцзы приходилось раньше сталкиваться. Храбрости за время сидения в колбах оборотни-опоссумы накопить не успели, так что никто из них на странствующего воина не набросился. Опоссумы только для виду размахивали когтистыми лапами, стараясь выглядеть погрозней да посмелей.

А Чжу Люцзы раскрутил над головой булаву каумодаки и грозно шагнул вперёд. Оборотни-опоссумы испуганно отпрянули. Люцзы сделал ещё шаг, и оборотни брызнули врассыпную, но тут же подскочили с другой стороны, стараясь оказаться у Люцзы за спиной.

– Сзади! – крикнул Цунь Гуан и, приловчившись, ткнул ближайшего к нему опоссума посохом под колено.

Оборотень споткнулся и, выставив лапы впереди себя, попятился от Цунь Гуана прямо Люцзы под руку. Тот не стал мешкать и со всего размаха приложил оборотня булавой. Размахивая лапами и хвостом, злосчастный оборотень полетел туда, где кучкой толпились остальные размахивающие косматыми кулаками оборотни-опоссумы. Трусоватых бесов разметало в стороны, как деревяшки в одной известной уличной игре.

– Получили! – довольно выкрикнул Чжу Люцзы. – Ну-ка, подходите ещё!

Потирая ушибленные места, оборотни вскочили на ноги. Никакого вреда от ударов Чжу Люцзы им не было.

У Цунь Гуана дела шли не лучшим образом. Оборотни уворачивались от его посоха, как если бы это не в Цунь Гуане, а в них сидела небесная куница.

Флейта сякухати Дзаэмона рисовала сверкающие линии во взбитой пыли, но тоже не причиняла бесам-оборотням урона.

А вот Шу Цень дрался со своими двумя противниками вполсилы. Пока неясно было, на чьей стороне окажется победа, хитрый песчаный демон порешил так: «Отвлеку этих двоих на себя покуда, а если дело плохо станет, на их сторону перекинусь». Поэтому он лишь уворачивался от нападавших на него бесов.

Это приметили оборотни-опоссумы, которых Чжу Люцзы снова и снова разбрасывал по сторонам. «Вот противник нам по силам да и по храбрости!» – подумали они. Оставив Чжу Люцзы, они набросились на Шу Ценя.

– Негодные бесенята! – заорал тут Шу Цень, который не ожидал такого напора. – Не поняли, что ли, с кем дело имеете?

Рассвирепев, он позабыл об осторожности и стал дубасить опоссумов, которые теперь уже сами не рады были, что польстились на его уступчивость. Собравшись в кучу, они скопом прыгнули на Шу Ценя, который схватил двоих опоссумов за хвосты и ударил друг о друга. Остальных же он перехватать не успел. Бесы-опоссумы повалили Шу Ценя на землю и принялись пинать, довольно вереща.

Шу Цень свернулся в клубок и покатился в сторону, сбив ближайшего к нему опоссума с ног. Так он высвободился из-под завала и оказался у ящика, за которым пряталась Цинь Бао.

– Зачем ты вполсилы дерёшься? – спросила она.

От её взора не укрылись намерения хитрого демона.

Шу Цень замялся, не желая признавать своё двуличие. Но тут же сообразил, как повернуть дело к своей пользе. Он промолвил так:

– Обод мне золотой мешает. Не даёт развернуться. Сними его с меня, и я бесов этих негодных мигом в песок обращу.

Пока они так переговаривались, бой продолжался.

Похожий на сумчатого волка оборотень увернулся от булавы Чжу Люцзы и, перекувыркнувшись, со всей мочи пнул странствующего воина в лицо. Пятка угодила точнёхонько в круглый нос Чжу Люцзы, и тот завопил от боли и гнева. Глаза его налились кровью, а из ушей повалил пар.

Ничего не замечая от переполнившей разум ярости, Чжу Люцзы ухватил булаву обеими руками и стал крушить всё вокруг. Под горячую руку странствующего воина едва не попал Дзаэмон, который в самый последний миг припал к земле. Булава с